– Сносно, но не чемпион.

– Лучше, чем сносно, – возразил Капитан, – хорошо, черт тебя дери.

– А ты, Костоправ?

– Раньше было хорошо. Но я не брал его в руки несколько лет.

– Потренируйся.

Ловец тоже начал расхаживать по комнате. Он был невелик ростом и в любую секунду мог налететь на Капитана. Через минуту Ловец Душ опять заговорил.

– Есть новости. Мы пытались поймать Шелест в ее лагере и упустили. Она почуяла ловушку Она и сейчас где-то там же, прячется. Леди со всех сторон посылает войска.

Это объясняло то, о чем сказал Капитан но мне до сих пор было непонятно, почему я должен заниматься стрельбой из лука.

– И на наш взгляд, – продолжал Ловец Душ, – повстанцы и Круг еще толком не знают, что произошло. Пока не знают. Шелест не решилась еще рассказать о своем провале. Она гордая женщина. И она, похоже, хочет сначала повернуть ситуацию в свою сторону.

– Как? – спросил Ворон. – Она не соберет и взвода.

– С помощью истории, описанной в тех документах, которые вы откопали.

Мы не думаем, что она знает, что бумаги у нас. Шелест так и не смогла подобраться близко к своему лагерю. И только мы четверо и Леди знаем об этих документах.

Мы с Вороном кивнули. Теперь понятно, почему Ловец так суетился. Шелест знала его настоящее имя. Он был на прицеле.

– А что требуется от нас? – спросил Ворон подозрительно.

Он боялся, что Ловец подумает, будто мы и сами смогли узнать его настоящее имя. Ворон даже предложил убить Поверженного, пока он не убил нас.

Десять – не бессмертны и уязвимы, но достать их очень тяжело. И мне никогда не приходило в голову даже пытаться это сделать.

– У нас специальное задание, у нас троих. Мы с Вороном переглянулись.

Он что, уже начал?

– Капитан, вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти на минуту? – спросил Ловец Душ.

Капитан неуклюже вышел за дверь. Его медвежьи повадки – чистая показуха. Он, наверное, и не предполагает, что все давно об этом знают, и продолжает в том же духе, пытаясь произвести нужное впечатление.

– Нет, я не собираюсь убрать вас отсюда куда-нибудь, где я мог бы вас тихонько прихлопнуть, – сказал нам Ловец. – И я не думаю, Ворон, что тебе удалось выяснить мое настоящее имя.

Колдовство. Я опустил голову. Ворон взмахнул рукой, появился нож. Он стал чистить уже безупречно чистые ногти.

– Самое серьезное событие таково – после того как мы выставили Хромого дураком в истории с Кочергой, Шелест подкупила его и склонила на свою сторону. Я взорвался.

– Да это же объясняет то, что случилось на Плато. Мы все сделали как надо, но оборона Плато рухнула в один момент. К тому же Хромой оказался полным дерьмом во время сражения за Розы. Ворон согласился.

– Розы – это его вина. Но никто не думал, что это измена. И после всего этого он остается одним из Десяти.

– Да, – сказал Ловец, – это многое объясняет, но и Плато, и Розы это день вчерашний, а нас интересует завтра, а именно: как избавиться от Шелест, пока она не устроила нам очередную пакость.

Ворон внимательно посмотрел на Ловца, на меня и продолжил свой бессмысленный маникюр. Я тоже не горел желанием встречаться взглядом с Поверженным. Мы для них даже не просто смертные, а скорее игрушки и инструменты. Они из той породы, кто может выкопать из земли кости своей матери, если они понадобятся, чтобы заработать себе лишние очки перед Леди.

– Сейчас все силы – на Шелест, – сказал Ловец. – Мы знаем, что она договорилась с Хромым встретиться завтра…

– Каким образом? – воскликнул Ворон.

– Я не знаю. Мне рассказала Леди. Хромой не догадывается, что нам о нем известно, но он прекрасно понимает, что больше ему тянуть нельзя. Он, вероятно, попытается повернуть дело таким образом, чтобы Круг взял его под защиту. Он знает, что если ему это не удастся, он – мертвец. А Леди хочет сделать так, чтобы они умерли вместе. Тогда Круг может подумать, что это Шелест была предательницей, а не наоборот.

– План вряд ли сработает, – проворчал Ворон.

– Они поверят.

– Итак, мы собираемся вывести его из игры, – сказал я. – Ворон и я.

С луками. А какие мысли насчет того, каким образом мы их найдем?

Ловец Душ в любом случае там не появится. И Хромой, и Шелест почувствуют его присутствие задолго до того, как мы сможем приблизиться на расстояние выстрела из лука.

– Хромой войдет в лес со своим отрядом. Он не знает, что его подозревают, поэтому не будет прятаться от глаз Леди. Он думает, что его передвижения лримут за поиск Шелест. Леди будет информировать о его перемещениях меня, а я наведу на его след вас. Когда они встретятся, вы ударите.

– Конечно, – усмехнулся Ворон. – Конечно. Это будет серьезный выстрел.

Он метнул нож, который глубоко вошел в оконную раму. Ворон вышел, хлопнув дверью.

Мне все это показалось тоже не слишком приятным. Я смотрел на Ловца Душ и боролся с собой, пока страх не вытолкал меня вслед за Вороном.

Когда я бросил на Ловца Душ последний мимолетный взгляд, то увидел уставшего, обиженного человека. Мне кажется, им все-таки трудно жить с такой репутацией. Нам всем нравится, когда окружающие нас любят.

Я сочинял очередную маленькую фантазию о Леди, а в это время Ворон одну за другой посылал стрелы в красный лоскут, приколотый к соломенному чучелу.

Перед этим мне уже стоило немалых усилий попасть хотя бы в само чучело, не говоря уже о лоскутке. А Ворон, похоже, был просто не в состоянии промахнуться.

На этот раз меня занимало ее детство. Именно это интересовало меня в любом злодее, – взглянуть на его детские годы. Цепь каких событий и перемен превратили маленькую девочку в ту, что сейчас находилась в Амулете? Возьмите маленьких детей. Почти все они милы, привлекательны и любимы. Сладкие, как взбитые сливки с медом. Откуда же появляются злые и безнравственные люди? Я хожу по нашим казармам и удивляюсь, как смеющийся и любопытный маленький человечек, только начавший ходить, мог превратиться в Трехпалого, Шутника или Немого?

А маленькие девочки вдвойне милее и невиннее, чем мальчики. Я не знаю такого общества, где бы это было не так.

Так откуда взялась Леди? Или, к примеру, Шелест? Об этом я и размышлял.

Рядом со мной уселся Гоблин. Он прочитал то, что я написал.

– Не думаю, – сказал он. – Мне кажется, она с самого начала приняла сознательное решение.

Я медленно повернулся к нему, остро сознавая, что всего в нескольких футах за моей спиной стоит Ловец Душ, наблюдая за полетом стрел.

– Я все-таки не думаю, что это было именно так, Гоблин. Это… Ну ты знаешь. Если хочешь понять, ты сможешь сложить два и два.

– Мы все так делаем. В повседневной жизни это называется оправдываться.

Очень трудно подавить наши истинные низменные побуждения. Но большинство людей, достигших моего возраста, смогли уже побороть их и практически им неподвластны.

Я почувствовал, что на меня падает какая-то тень, и поднял глаза. Ловец Душ протянул руку, приглашая меня поупражняться с луком. Теперь моя очередь.

Ворон вытащил свои стрелы и стоял, дожидаясь меня. Первые три стрелы попали в красный лоскуток.

– Ну как? – спросил я, поворачиваясь. Ловец Душ читал мои записи. Он поднял на меня глаза.

– В самом деле, Костоправ! Все было совершенно не так. Ты что, не знаешь, что в четырнадцать лет она убила свою сестру-близняшку?

Как будто крысы начали скрестись у меня в позвоночнике своими холодными острыми коготками. Я отвернулся и выпустил стрелу. Она просвистела далеко справа от чучела. Я выпустил еще несколько. Единственным результатом было то, что я переполошил всех голубей на заднем дворе. Ловец взял в руки лук.

– У тебя шалят нервы, Костоправ. Он всадил одну за другой три стрелы в круг размером не больше дюйма.

– Вот так надо. А там тебе придется еще более туго, – он отдал лук назад. – Весь секрет в том, чтобы уметь сосредоточиться. Представь, что ты делаешь операцию.

Представить, что я делаю операцию. Хорошо. Мне случалось выполнять опасную работу прямо на поле боя. Хорошо. Но там было по-другому.